Затем он, уже будучи живым классиком советской литературы, признанным по всей стране, увидел, как эта великая страна идёт к концу, предавшись малодушию, неверию и потребительским морокам. Тогда писатель-фронтовик пошёл в политику – не как литературный генерал, а как властитель дум, который чувствует ответственность перед народом, перед своими читателями. В те времена у нас читали все, книга была не развлечением, не средством убить время, а пищей для ума, лучшим подарком думающему человеку. Сейчас, когда даже самые известные писатели известны, в лучшем случае, как VIP-персоны, персонажи соцсетей и светских новостей, и колумнисты оппозиционной прессы, в это нелегко поверить, но всю свою популярность у простых людей Бондарев приобрёл исключительно книгами и фильмами по ним.
Моя первая встреча с Бондаревым в далёком 1989 году оказалась и единственной, но во многом повлияла на выбор жизненного пути. Писатель шёл в народные депутаты Советского Союза и приезжал в наш Саратов, встречался с избирателями. Я, в ту пору совсем молодой журналист, задавал ему вопросы, для меня это была неслыханная честь. Потом, на первом Съезде народных депутатов и вокруг него, Бондарева будут травить и клеймить как «красно-коричневого», но для меня он был и остаётся эталоном русского, советского патриотизма.
И знаете, что мне больше всего запомнилось в Бондареве? Его достоинство и простота. Он никого не оскорблял, не унижал, не глумился, не самоутверждался за чей-то счёт. Он был выше всего этого. Играть роль «мачо» не пришло бы ему в голову. Он даже не позволил себе снисходительно похлопать молодого журналиста по плечу. Хотя имел на это полное право. Он, в 1989-м годившийся мне, двадцатилетнему, в деды, человек, к которому выражение «властитель дум целого поколения» относится в полной мере, писатель с многомиллионными тиражами, известный каждому в СССР по книгам и экранизациям, герой-фронтовик. Он говорил о книгах, о войне, о жизни. Говорил о том, что знал, как мало кто другой.
Но мог ли он себе представить, что 30 лет спустя появятся писатели другого рода, кто знает о войне лишь по голливудским фильмам и комиксам, и сами их книги будут как помесь трэша со стрелялкой?
Думаю, не мог себе представить. Я – тем более не мог. Именно после встречи с ним я понял окончательно, что и меня рано или поздно найдёт призвание писателя. Для меня быть писателем – значит быть таким, как Бондарев, то есть стараться, стремиться к этому.
Всё, больше таких, как он, у нас нет. А нынешние поколения и вовсе ничего о нём не знают.
Повод ли это сдаваться, делать вид, что время бондаревских книг прошло, и ничего уже не исправишь? Полагаю, это риторический вопрос. Сам Бондарев не сдался бы, как и его герои. Новые вызовы тихой, незримой войны, которые сегодня встали перед нами, вновь делают военную прозу Бондарева актуальной. Наступает время открыть его заново, быть достойным чести называться его современниками.
